Прямое обеспечение: безумие охватило систему убежища

Системе прямого предоставления убежища в Ирландии для лиц, ищущих убежища, уже 15 лет. Адвокат по вопросам иммиграции и беженцев, Кэрол Синнотт, раскрывает свой личный опыт довольно шокирующих и невыносимых условий внутри системы.

Это замечательная система, и за эти годы я посетил почти все хостелы в разных частях страны. Все они имеют одинаковые отличительные черты. Общежития прямого обслуживания - это заведения, которые совершенно не подходят для проживающих в них людей и семей.

Задержка, испытанная лица, ищущие убежища в результате бездействия государства по своевременному рассмотрению заявлений многие обитатели этих учреждений получили тяжелые психиатрические и психологические травмы.

В конце концов… история одного посещения хостела.

Я помню, как в 2010 году я посетил общежитие на Юго-Востоке, которое сейчас закрыто. Из всех общежитий по всей стране, в которых я бывал, эта была одна из худших. В общежитии проживали одинокие мужчины.

Я зашла к своему клиенту, и меня встретила очень добрая женщина, которая работала в общежитии. Она устроила мне место, чтобы поговорить с моим клиентом в крошечном заднем офисе, который я приветствовал. Это был душный жаркий день, и я около часа разговаривал со своим клиентом о его деле.

Когда я пошел к выходу из комнаты, я был очень удивлен, обнаружив, что по всему холлу, вплоть до крошечного бэк-офиса, выстроилась очередь, и люди выстроились в очередь, чтобы увидеть меня.

Очередь была буквально за дверью! Я этого не ожидал и очень хотел уйти, так как говорил с моим клиентом о его деле. Я объяснил им, что я только что пришел поговорить со своим клиентом и что если они захотят обсудить свои дела, им необходимо будет поговорить со своими адвокатами из Юридической службы по делам беженцев или с кем-либо, кто действовал от их имени в то время.

Психологический ущерб

В конце концов, у меня не хватило духу уйти, не имея хотя бы вежливости поговорить с ними. Некоторые были там годами. Я встретил одного человека, который пробыл там более восьми лет и ждал, пока государство рассмотрит его заявление о гуманитарном отпуске.

Он был из Судана. Он был крайне возбужден, и было ясно, что у него были психические проблемы. Он был слишком взволнован, чтобы поговорить со мной, и ему нужно было, чтобы его сопровождал друг, который сказал мне, что этот человек дважды пытался покончить с собой за время пребывания в общежитии.

Я встречал других, которые были в своем уме до конца своих жилищных условий. Я понял, что само мое присутствие дало им проблеск надежды на то, что я смогу сделать для них то, что не смогли сделать их собственные юрисконсульты. Они воспользовались возможностью поговорить со мной.

Дело в том, что я мало или ничего не мог сделать для этих людей, что еще не было сделано. Я объяснил им, что у государства были длительные задержки с рассмотрением гуманитарных заявлений, но я не мог объяснить им, почему некоторые заявки были быстро рассмотрены Министерством юстиции, а некоторые оставались в подвешенном состоянии на долгие годы, несмотря на многочисленные напоминания о необходимости разобраться. со своими делами.

В то время было почти невозможно объяснить несоответствие временными задержками и разной продолжительностью ожидания рассмотрения их заявлений на отпуск по гуманитарным причинам.

Как и в большинстве общежитий, там было мало или нечего было делать, и большинство мужчин торчали снаружи или сидели в телевизионной комнате. Был день пятницы, и я помню, как подумал, насколько скучным показалось их существование. Казалось, что один день ведет к следующему, и один день ничем не отличается от следующего.

Войдя, я сразу уловил атмосферу депрессии, которая витала вокруг этого места. Это было за пределами города (как обычно), вдали от шума, суеты и местного сообщества. Это были выходные, вечер пятницы, но для них не имело значения, какой сегодня день недели. Тот факт, что их еженедельное пособие составляло и все еще составляет 19,10 евро в неделю, вряд ли сделает выходные приятными.

Воздух подозрения

Как я уже упоминал в недавняя статья Карла О'Брайена в Irish Times на эту тему, кажется, каждый раз, когда я вхожу в общежитие, возникает подозрение. В следующий понедельник я вернулся за свой рабочий стол в Дублине, и мне позвонил человек, имя которого я не узнал. Я ответил на звонок, и кто-то спросил меня, с какой целью я приехал в то или иное общежитие в предыдущую пятницу. Этот запрос меня ошеломил, поэтому я начал внимательно записывать то, что мне говорили.

Он сказал мне, что садовник / смотритель видел, как я вошел в общежитие, и что мне «нечего туда входить» без разрешения.

Я спросил о человеке, который мне звонил, и обнаружил, что человек, который связался со мной, был директором компании, которой принадлежало несколько хостелов.

Очень публичная "конфиденциальность"

Я обнаружил, что мой опыт посещения общежитий с прямым питанием временами пытается. В огромном количестве общежитий нет места, где я мог бы поговорить с моими клиентами, и я не могу ходить в их комнаты, чтобы обсуждать с ними их дела, даже если их комнаты фактически являются их жилыми помещениями. Их комнаты - единственное место, где они могут проводить время в одиночестве со своей семьей как семейная единица. Их комната - единственное место, где у них есть уединение на всей территории хостела.

Людям очень трудно обсуждать свои частные дела и детали своих дел в местах общего пользования в непосредственной близости от других жителей. Представьте себе, что вы идете в дом престарелых, чтобы выполнить инструкции по составлению завещания, и представьте ситуацию, когда этот клиент должен обсудить свои последние пожелания в пределах слышимости других жителей в общей комнате, потому что их адвокату не разрешено посещать их комнату для этой цели. выполнения инструкций!

Когда мы с Консультантом посетили другое общежитие, чтобы получить инструкции от нашего клиента, я получил в своем офисе письмо со следующими выдержками:

«Приглашаем вас посетить любой центр прямого обслуживания, чтобы встретиться со своими клиентами в общих помещениях центра».

«Во избежание каких-либо сомнений и во избежание ненужных поездок с вашей стороны в будущем, если вы хотите посетить и совершить поездку в любой центр прямого снабжения в ходе встречи с вашими клиентами, проживающими на месте, вам необходимо будет связаться с вами в письменной форме или по электронной почте. с этим офисом. В этом сообщении следует указать, где вы хотите посетить, цель визитов, клиентов, которых вы посещаете, и предполагаемую дату визита. Затем этот запрос будет обработан обычным образом… »

«В этих центрах проживают люди, проживающие в них, пока рассматриваются их заявления о предоставлении международной защиты. В этом отношении жители имеют право на неприкосновенность частной жизни… » [!!!!]

Каждый раз, когда я приходил в центр и просил поговорить с моим клиентом в уединении их комнаты, эта просьба отклонялась. Я никогда не обращался в RIA с письменным запросом с изложением цели моего визита, места, где я хочу побывать, клиента, которого я хочу посетить, и цели визита.

Если бы я собирался в тюрьму Кловерхилл, чтобы получить инструкции от клиента, я бы заранее принял меры, чтобы персонал тюрьмы и мой клиент доставили его из камеры в зону для встреч адвокатов. Это другое. Это тюрьма. Не верится, что RIA цитирует, что «жители имеют право на неприкосновенность частной жизни». Как было сказано выше, такой режим может быть более навязчивым для наших клиентов.

Также упоминались причины защиты детей. Если бы государство было так озабочено защитой детей, оно бы не допустило развития ситуации, когда предоставление детям и их семьям указаний о продолжительности пребывания в системе наносит ущерб их психическому и физическому здоровью.

Дети становятся свидетелями половых актов

Я видел случаи, когда дети подвергались воздействию, и был свидетелем того, чему они не должны подвергаться в детстве. Например, ряд наших клиентов жаловались, что их дети стали свидетелями половых актов между взрослыми, если они шли по коридору и проходили приоткрытые двери спальни. Они были свидетелями ссор и споров между взрослыми, несомненно, соглашений, которые возникли из-за абсолютной напряженности жизни в такой среде.

Дети часто полагаются на щедрость публики, когда представители публики заходят в центры, используют велосипеды и игрушки. Дети живут в режиме, и, как и взрослые, многие сейчас помещены в специальные учреждения, проведя большую часть своей жизни, а во многих случаях всю свою жизнь, проживая в этих центрах. (Компания JRS Ireland также внесла свой вклад в это дело и представила рождественский призыв для игрушек для детей, о котором я могу выслать вам подробную информацию.)

Замедленное развитие

Взрослые не могут дать своим детям лучшую жизнь.

• Им запрещается подавать детям пример, например, готовить семейную трапезу.
• Как правило, им не разрешается готовить или готовить еду в своих комнатах.
• Им запрещают работать, поэтому их дети никогда не смогут испытать рабочий дух своих родителей.

Взрослые выражают такое разочарование по этому поводу. Иногда они говорят нам, что дети видят то, что видят. Что видят в своих родителях дети в центрах прямого обеспечения? Они видят родителей, у которых нет работы, и родителей, которым теперь разрешено работать, таким образом, они видят своих родителей ограниченными, неполноценными и неравными.

Тот факт, что их родителям не разрешается делать то же самое, что и родителям их школьных друзей, создает идеологию, согласно которой их родители являются меньшими существами по сравнению с другими родителями за пределами школы.

Они часто могут видеть в своих родителях источник смущения, поскольку они переживают жизнь за пределами центров, и начинают сравнивать взрослых за пределами центров со своими родителями в центрах.

Они видят родителей, у которых нет денег, чтобы тратить на них, поскольку их родители получают пособие в размере 9,10 евро на ребенка, что является грохотом и недостаточным для выживания с индивидуальными потребностями ребенка, не говоря уже о том, чтобы лечить их в свободное время.

Это приводит к чувству бесполезности и отчаяния среди взрослых. Одинокие взрослые, не имеющие детей, испытывают то же чувство бесполезности и отчаяния.

Это приводит к депрессии, во многих случаях это приводит к ситуациям, когда взрослые не могут покинуть центры непосредственного обслуживания даже после того, как их дела будут рассмотрены, потому что их уверенность в такой степени подорвана в результате режима и институционализации, что они не могут больше иметь уверенность в себе и искать работу.

Многие дети страдают из-за того, что живут с родителями, находящимися в депрессии, и, несмотря на усилия родителей, направленные на то, чтобы не повлиять на своих детей своей болезнью, неизбежно сказывается на их благополучии болезнь родителей.

Подростковая и родительская динамика

Когда речь заходит о детях-подростках, родителям очень трудно. Иногда, приходя к нам в офис, они рассказывают нам о своих заботах о своих детях-подростках. У некоторых возникают проблемы, а у некоторых подростков возникают серьезные проблемы с гневом и психологическими проблемами.

Огромным источником беспокойства для некоторых родителей является их крайняя озабоченность тем, что деятельность их подростков может повлиять на их дела, особенно если это приведет к осуждению, сотрудникам по связям с несовершеннолетними и т. Д.

Часто дети-подростки обижаются на своих родителей, потому что они видят в своих родителях более низкое положение, чем взрослые снаружи, и возмущаются тем фактом, что их родители не могут дать им то, что получают другие подростки, такие как каникулы, деньги на обед, бегуны и т. Д. школьные поездки, уроки музыки и др.

Их возмущает то, что они живут в центрах, куда им стыдно приводить своих друзей. Нам часто сообщают, что ирландские родители не разрешают своим детям навещать своих друзей в различных центрах, и это вызывает у подростков чувство неполноценности, гнева и разочарования.

Когда они спрашивают своих родителей, когда они будут вне прямого доступа, их родители не могут дать им ответ, и это вызывает негодование и гнев по отношению к родителю (-ам).

Подросткам особенно трудно жить в одной комнате со своими родителями и другими братьями и сестрами. Они жалуются на то, что не могут сосредоточиться на домашнем задании и учебе.

У них нет уединения. Они часто используют любой предлог, чтобы выйти из комнаты и центра, и это может привести к социальным проблемам, с которыми сталкиваются подростки, которые слоняются по ночам в городе и не имеют нормального распорядка дня. Знание, что они не могут перейти на третий уровень без абсурдного финансирования, в отличие от их друзей со стороны, которые принимают систему третьего уровня как должное. Это также заставляет их чувствовать себя разными, исключенными, неполноценными и так далее.

Я посетил Освенцим в 2006 году, чтобы отдать дань уважения, и, как и вы, я помню, что думал, что его расположение очень похоже на Центр размещения Лиссиуллен в Атлоне.

Были ряды мрачных зданий, параллельных друг другу по прямой линии, вокруг которых ничего не было, кроме высоких заборов и мрачного глиняного ландшафта, очень похожего на мобильные дома в Лиссиуоллене, которые выстроены параллельными рядами на асфальтированной поверхности, и ничего не отличить мобильный дом от другого. Здесь нет растений или садов, только унылый передвижной дом, как и все остальные.

Общественное отношение

Поскольку я так долго работал с соискателями убежища, я часто получаю глупые замечания, означающие, конечно, в веселой манере, которые я всегда воспринимаю в хорошем настроении, например:

«Хорошо, ты умеешь держать эти фекеры в деревне?»

Если бы я получал евро каждый раз, когда слышал, как кто-то рассказывает мне о лицах, ищущих убежища, которые обходятся стране в целое состояние, получают деньги даром, возятся с системой и т. Д., У меня, вероятно, было бы достаточно, чтобы бросить работу и спокойно выйти на пенсию. сейчас же.

Я часто говорю им, что это их деньги и их налоги тратятся зря правительством и что они должны использоваться тем фактом, что этим людям не разрешается работать и зарабатывать себе на жизнь, потому что правительство предпочитает держать этих людей в Центры прямого обеспечения предоставляют им крошечные суммы на жизнь в дополнение к плате частным компаниям миллионов евро за их проживание. Обычно это вызывает недоумение, потому что люди не понимают, что происходит на самом деле.

Это мой опыт работы с системой на сегодняшний день. Это беспристрастное и правдивое отражение моего опыта прямого предоставления услуг и опыта наших клиентов, связанных с этой бесчеловечной системой, многие из которых пострадали в результате их неоправданно длительного пребывания.

Кредиты изображения: Арт-проект беженцев